Предыдущий | Оглавление | Следующий

§ 2. Правонарушение – противоправное виновное деяние

Общественная опасность или вредность деяния для данного строя приводит к запрещению такового в законе под страхом наказания. Противоправность поступка оказывается объективной стороной состава любого правонарушения. Однако не каждое нарушение права и правопорядка является правонарушением, которое влечет юридическую ответственность. Иное означало бы сугубый формализм в определении понятия правонарушения да

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 267

и не соответствовало бы реальному положению вещей. Нарушения правопорядка могут быть настолько малозначительны, что не представляют собой общественной опасности и не причиняют серьезного вреда. Здесь оговоримся. В принципе любое нарушение закона является вредным для правопорядка, но не всегда настолько, чтобы должна была следовать юридическая ответственность. К тому же бывает вынужденное нарушение правопорядка, продиктованное особыми обстоятельствами. Скажем, необходимая оборона или крайняя необходимость.

Правонарушение, его состав предполагают причинение определенного вреда или достаточно реальную возможность такого причинения. В ряде случаев законодатель прямо связывает данный состав правонарушения с наступлением определенных вредных последствий. Тогда противоправное деяние должно быть непосредственной причиной наступивших последствий. Противоправность деяния, общественно вредные последствия и причинная связь между ними – элементы объективной стороны правонарушения.

Важнейшим элементом субъективной стороны правонарушения является вина[1]. Без вины нет правонарушения, упречного поведения и не должно быть ни юридической ответственности, ни наказания. Вопреки имеющим место суждениям[2], теория права не имеет никаких оснований оправдывать возможность привлечения к юридической ответственности за совершение объективно противоправного деяния, даже в виде исключения. Можно полагать, что возникающие в советской юридической науке по этому вопросу дискуссии связаны с неточной терминологией некоторых нормативных актов, в которых повышенные юридические обязанности именуются ответственностью.

Вина – обязательный и решающий элемент субъективной стороны правонарушения. В государствах и в новое время подчас встречаются законы, предусматривающие юридическую ответственность за невиновное причинение, за формально противоправное деяние и даже санкционирующие объективное вменение. Однако с принципиальных позиций без вины нет упречного поведения, а потому и не должно быть наказания. Общественная опасность или вредность правонарушения проявляется не только в противоправности, но и в субъективной стороне правонарушения, которая прежде всего характеризует отношение лица к совершенному деянию. Вина в виде умысла или неосторожности выражает психическое отношение лица к совершенному им дей-

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 268

ствию (бездействию) и к его последствиям. Проблема вины составляет центральный вопрос субъективной стороны правонарушения – отсутствие вины исключает или во всяком случае должно категорически исключать любой вид ретроспективной социальной ответственности, тем более ответственности юридической, связанной с государственным принуждением, с личными или имущественными лишениями по причине упречного поведения. Отрицание значения вины для состава правонарушения, особенно преступления, и для вопросов юридической ответственности часто используется в классово-антагонистических формациях для теоретического и практического оправдания судебного произвола.

Психическое – область деятельности человеческого мозга, но оно непременно предшествует и пронизывает всю сознательную деятельность людей. Поэтому было бы неправильно не только отождествлять или противопоставлять психическое и внешнюю (физическую) деятельность, но и отрывать внутреннее решение от физического, в котором оно проявляется и воплощается, даже корректируется и уточняется.

Осуждению со стороны общества и государства может подлежать лишь такое отношение субъекта к своему противоправному деянию, которое выражено в форме умысла или неосторожности. Субъект, обладая свободой воли и выбора, может по-разному относиться к своему действию (бездействию) и его результатам, по-разному решать, как ему поступать при тех или иных обстоятельствах. Отрицательная оценка обществом (государством) умысла и неосторожности как форм вины индивида связана прежде всего с тем, что подобное отношение оказывается непосредственной субъективной причиной его общественно опасного или вредного деяния. Однако отрицательная оценка вины, трактовка вины в качестве условия юридической ответственности (наказания) обусловлена и самим социальным содержанием вины— упречность такого состояния психики состоит именно в том, что вина является субъективной стороной противоправного деяния, т.е. юридического (классово-политического) выражения общественной опасности или вредности поведения. Если пойти дальше, то можно сказать, что упречность вины состоит в том, что это такое состояние психики, которое заключается в антисоциальной установке личности, в отрицательном отношении к интересам данного общества.

Сочетание объективной и субъективной сторон правонарушения дает возможность учесть не только общую характеристику соответствующих деяний как противоправных, но и решать в каждом конкретном случае: в какой степени внешняя противоправность поступка и его вредность (опасность) для данного общества выражают отношение нарушителя к этому обществу, его отрицательное отношение к общим интересам, а потому и его личную вину и ответственность. Противоправность характеризу-

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 269

ет с внешней стороны то, что является по существу своему антисоциальным (по крайней мере, с позиций господствующих в государстве классов). Вина (умысел и неосторожность) характеризует тот же поступок с внутренней стороны, раскрывая под формальными признаками правонарушения не только социальную суть деяния, но и отношение к нему нарушителя правопорядка. Разумеется, что не только закон, но и суд дают при этом оценку деяния, не лишенную классовой позиции, а в оценке вины правонарушителя узкоклассовая позиция может проявляться с наименьшими препонами. Этот узкоклассовый и часто произвольный подход к вине правонарушителя может быть преодолен лишь в обществе, где уже нет классовой борьбы и государство выражает интересы всего народа, т.е. при социализме. К тому же, и это главное, противоправность в таком обществе способна адекватно отражать реальную асоциальность правонарушения.

Суммируя отмеченное, можно сказать, что правонарушение— это произвол отдельных индивидов, выраженный в качестве виновного противоправного деяния, опасного или вредного для данного общественного строя, и потому в первую очередь для интересов господствующих классов. Среди всех видов правонарушений выделяются преступления, представляющие наибольшую опасность тем, что направлены против условий существования общества, каковы бы ни были эти условия. К иным видам правонарушений относят административные, гражданско-правовые и дисциплинарные проступки.

Советская общая теория права еще не создала достаточно глубокой, цельной и убедительной концепции правонарушения. Единственной крупной научной монографией по теории интересующего нас вопроса является книга И.С. Самощенко. В каждой отраслевой юридической науке занимаются изучением правонарушений, но заметный успех достигнут лишь в уголовном праве. Понятие преступления (и наказания) занимает в науке уголовного права одно из центральных мест, что обусловлено спецификой и задачами этой области правоведения. Если наука уголовного права традиционно развивает понятие преступления, то общая теория права можно сказать традиционно не занималась исследованием сущности правонарушений. В общей теории крайне сложно заниматься исследованием этого вопроса. Прежде всего в силу большого диапазона правонарушений (от убийств и грабежей до опоздания на службу), охватывающих несоизмеримые по социальной вредности нарушения. Другая сложность в том, что по мере развития общества изменяются многие составы правонарушений и их социальные причины, характер движения преступности и т.п. Законодательство каждого исторического типа государства устанавливает разные признаки тех или иных видов правонарушения. Казалось бы, можно не обращать внимания на законы страны и заниматься изучением одного лишь социального содержания правонарушений. Но ведь

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 270

без права нельзя провести четкую грань между отклоняющимся поведением и тем, что превращается в проступок или преступление. Асоциальны и аморальные действия, многие из которых никто не решится назвать преступными. И как определить антиобщественность поведения, не считаясь с действующими в стране социальными нормами? С точки зрения реальной жизни, отсутствие заранее установленных формальных составов правонарушений, за которые следует юридическая ответственность и наказание, привело бы к царству беззакония и произвола. Сведение правонарушения к его материальному содержанию с научной позиции означало бы игнорирование формы данного явления, вне которой не может существовать содержание. Идеологически такой подход прививал бы юридический нигилизм, мог бы служить оправданием судебного и административного беззакония.

С другой стороны, было бы сугубым формализмом ограничиваться внешними признаками правонарушения. Разумеется, эти признаки (противоправность, виновность деяния) помогают отличить правонарушение от правомерного поведения, от не объективировавшихся в действии (бездействии) помыслов и умонастроений, за которые нельзя наказывать, от случайно (невиновно) совершенных нарушений объективного и субъективного права, правопорядка, от нарушений права несовершеннолетними и невменяемыми, не подлежащими юридической ответственности; наконец, эти признаки позволяют отличить правонарушение от аморальных, но не запрещенных законом поступков. Однако формальные (внешние) признаки правонарушения не вскрывают социальной сущности и социально-классовой природы правонарушений и прежде всего преступлений. Это подлежит научному анализу.

Представляется, что И.С. Самощенко верно поставил задачу: «Теория государства и права не может свести свою работу к компиляции выводов отраслевых дисциплин об отдельных видах правонарушений. Она должна прежде всего раскрыть социальную сущность правонарушений. Но это только одна сторона дела. Исследование социальной сущности правонарушений должно служить более глубокому и правильному решению юридических вопросов, связанных с этим явлением. Поэтому в задачи науки теории... входит также раскрытие юридической формы общественной вредности правонарушений, выявление необходимых элементов их объективной и субъективной стороны...»[3].

Несмотря на то, что общетеоретическая интерпретация правонарушения встречает серьезные трудности, только на таком уровне есть возможность вскрыть глубинный социальный смысл этого явления. На более конкретном, особенно эмпирическом уровне юридическая форма и ее социальное содержание могут

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 271

весьма часто не соответствовать друг другу. Как было иронически замечено, «само по себе право не только может наказывать за преступления, но и выдумывать их»[4]. Скорее всего тут речь идет не о правовой системе, а об отдельном законе государственной власти, но от этого по смыслу ничто не меняется. Действительно, и это уже было отмечено, осуществляющие государственную власть могут при помощи закона отнести к преступлению такие деяния, которые вовсе не угрожают условиям существования общества, и в состоянии «по закону» подвергать, например, административной ответственности за деяния, лишенные какой бы то ни было общественной вредности. Одновременно есть случаи, когда по воле господствующих классов, государства явно антисоциальные проявления не только не пресекаются законом и судом, но даже, напротив, так или иначе поощряются. Только абстрагируясь в общей теории от отдельных случаев и выявляя лишь закономерную тенденцию, свойственную сущности преступлений и других правонарушений, можно раскрыть диалектическую связь социального содержания этих явлений со свойственными им юридическими (формальными, внешними) признаками.

Имея в виду это соотношение юридической формы и социального содержания, надо заметить следующее.

Во-первых, юридическая форма фиксирует в качестве правонарушения только наиболее опасные или вредные для общества произвольные деяния и в первую очередь те, которые ставят под угрозу сами условия существования данного общества, предусматривая за них наиболее жесткую ответственность в виде уголовного наказания. В этой фиксации играет роль не только объективная общественная опасность или вредность, но и непосредственный классово-политический интерес, который только в общем и целом отражает объективный фактор и нередко может носить сугубо субъективистский характер. Нетрудно убедиться в том, что юридическая форма наиболее адекватна социальному содержанию в периоды восходящего развития классовых общественных формаций и при демократических формах политической организации общества, в том числе его законодательной и судебной деятельности.

Во-вторых, наименьшую относительную самостоятельность проявляет юридическая форма при фиксации того, что есть преступление, т.е. тех антисоциальных проявлений, которые представляют угрозу условиям существования общества. Состояние преступности в стране мало зависит от характера ее фиксации в юридической форме и представляет собой особое социальное явление, с которым любое государство вынуждено вести борьбу различными средствами, в том числе используя закон и суд, меры

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 272

уголовного наказания. Все, что ранее говорилось о социальной сущности правонарушений и их коренных социальных причинах, относится в первую очередь и главным образом к преступности. Именно в уголовной преступности, в тяжких уголовных преступлениях (грабежах, убийствах и т.п.) наиболее ясно выражены антисоциальный характер правонарушений, их общественная опасность и вредность.

В-третьих, самую малую долю произвольной фиксации антисоциальных проявлений имеет юридическая форма в области имущественных (экономических) отношений, вне зависимости от того, идет ли речь о признании деяний преступлениями или гражданскими (административными) правонарушениями. Уже отмечалось, что именно в этой области ранее всего появилась потребность в правовой охране. Нарушение нормальных для данного способа производства отношений собственности и обмена всегда находило и находит в настоящее время самую быструю, четкую реакцию со стороны права. И можно, вероятно, сказать, что именно в сфере имущественных отношений юридическая квалификация и ответственность чаще всего наиболее адекватны социальному содержанию того или иного вида правонарушений, в том числе преступлений.

Наконец, в-четвертых. Можно с достаточной уверенностью сказать, что в сфере государственно-политических, административных отношений на юридическую фиксацию в наибольшей степени влияют интересы правящих слоев и задачи поддержания соответствующего режима власти, классового господства. Часто устанавливаются такие составы преступлений против государства, которые на самом деле не предусматривают действительно опасных для существования общества поступков и лишь подрывают устои данной формы правления. Если эксплуататорская власть способна создавать составы ложных преступлений, то чаще и охотнее она прибегает к этому в борьбе против трудящихся, революционных движений, ссылаясь при этом на якобы существующую необходимость защиты общественной или национальной безопасности. Значительный субъективизм проявлялся в течение всей истории классового общества при юридических определениях административных и дисциплинарных проступков. Нередко, будучи предусмотрены нормами права, эти проступки по сути были лишены антисоциальной опасности, порождались самой государственной системой, навязываемой ею палочной дисциплиной, а то и прямым произволом должностных лиц, если их деятельность оказывалась бесконтрольной. С таким положением можно столкнуться и в нашу эпоху в странах, где меньшинство господствует над большинством.

В целом можно сделать вывод, что юридическая форма выражения общественной опасности и вредности (противоправность, вина) в историческом и общесоциологическом плане так или иначе отражает наличие асоциальных явлений, но отражает часто

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 273

в идеологически извращенном виде, находясь под непосредственным воздействием практической политики данной власти в государстве. Следовательно, только в наиболее обобщенном виде правонарушения (не как единичное нарушение, а как определенное явление в обществе), преступность (а не тот или иной состав и его нарушение), противоправность и юридически предусмотренная вина оказываются юридическим выражением общественной опасности и вредности деяний, совершенных в классово-дифференцированном и государственно-организованном обществе.

История подтверждает, что соответствие между юридической формой и ее действительным социальным содержанием всегда нарушалось во имя спасения и упрочения власти меньшинства над большинством. Лишь в социалистическом обществе складываются предпосылки для того, чтобы юридическая ответственность возлагалась за действительно антиобщественные проявления. Если государство находится в руках народа, то и действия, направленные против него, подрывающие его устои, являются направленными против самого народа, носят антиобщественный характер. Исторические процессы сложны, и вовсе не всегда пути народов идут по восходящей линии социального прогресса, к тому же само понятие «народ» в разные эпохи имеет различное социальное содержание, а термином «враг народа» или «друг народа» подчас оперировали разнообразные общественные силы. Вот почему понятие общественная опасность является наиболее адекватным асоциальности, более точно выражающим социальную природу правонарушений, в первую очередь преступности.

Какова социальная значимость юридической фиксации опасных и вредных для общества поступков? Она не однопланова. Во-первых, эта фиксация используется экономически и политически господствующими классами для защиты своих интересов и подавления классового противника. Следовательно, оценка юридической фиксации зависит от того, какому классу и в каких исторических условиях она служит. Вместе с тем надо иметь в виду, что юридическая фиксация асоциального поведения является специфическим средством контроля общества над отклоняющимся от элементарных норм общежития деянием, оказывается инструментом сохранения и развития самих условий существования соответствующих социальных связей, вне которых не может функционировать ни один способ производства, ни одна цивилизация вообще. Важно учитывать и то, что фиксация составов преступлений и других правонарушений, определение заранее мер ответственности способны до известной степени при иных благоприятных социальных условиях исключить личный произвол и ввести борьбу против нарушений правопорядка в официальные рамки, служить гарантией против злоупотребления властью и силой.

Общая теория права. Явич Л. С. – Л., Изд-во ЛГУ, 1976. С. 274

Подлинно демократические принципы правосудия способны обеспечить процесс, при котором приговор (решение) основывается на раскрытой по делу истине, а наказание соразмерно тяжести содеянного. Законность в стране может иметь место только, в частности, тогда, когда опасность и вредность деяния находят выражение в противоправности, в признании наказуемости соответствующего поведения[5].

Предыдущий | Оглавление | Следующий