Сегодня

Добавить в избранное

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ УЧЕБНИК
 
Главная| Контакты | Заказать | Рефераты

Предыдущий | Оглавление | Следующий

Ф.В.Й. Шеллинг

Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг (1775–1854) родился в г. Леонберге в семье магистра богословия. С 1790 г. учился в Тюбингенском теологическом институте. Необычайно рано обратил на себя внимание научной общественности своими философскими работами. С 1798 г. по 1803 г. – профессор Йенского университета. С 1806 г. жил в Мюнхене, где был избран членом Академими наук и секретарем Академии изящных искусств. Профессор Эрлангенского, Мюнхенского и Берлинского университетов.

Важнейшие труды Шеллинга – «Система трансцендентального идеализма», «Изложение моей системы философии», «Философия искусства». Будучи первоначально последователем Фихте, молодой философ дополняет фихтевское учение о развитии «Я» учением о развитии природы (натурфилософия). Этапы развития природы и этапы развития самосознания, по Шеллингу, совпадают, поскольку саму природу он трактует как «окаменевший интеллект». В дальнейшем Шеллинг разрабатывает учение о лежащем в основании «Я» и природы абсолютном тождестве всего субъективного и всего объективного. Абсолютный идеализм Шеллинга вызвал резкую критику со стороны Фихте. В поздний период своего творчества Шеллинг уделял большое внимание мистической стороне процесса познания, «разрабатывая философию мифологии» и «философию откровения». Хотя проблемы государства и права не были в центре изысканий Шеллинга, он все же неоднократно обращался к ним, начиная со своей ранней работы «Новая дедукция естественного права». Его философско-правовые воззрения оказали сильное влияние на последующее развитие теории права, особенно на «историческую школу» права Г. Гуго и К. Савиньи.

Главное значение в философии права Шеллинга имеет понятие свободы. Решая вопрос о соотношении свободы и закономерности, он указывает на Абсолют – высшее тождество субъекта и объекта, которое лежит в основании как закономерности, так и свободы.

Решить задачу формирования правопорядка, обеспечивающего в рамках закона свободу и благополучие личности, можно, лишь раскрыв смысл исторического развития государства в качестве «объективного организма свободы». Действующее лицо истории – человек, наделенный свободой воли. Но, подчеркивает Шеллинг, разумное существо, пребывающее в полной изолированности, не может подняться до сознания свободы, не в состоянии дойти даже до сознания объективного мира. Только наличие других индивидов и никогда не прекращающееся взаимодействие индивида с ними имеет результатом действительное

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.202

развитие самосознания. Речь, следовательно, идет об общественной природе сознания и деятельности человека. При этом Шеллинг опирается на концепцию интерсубъективности Фихте, развивая ее на объективистской основе.

Исследуя соотношение общественного, межличностного и индивидуального уровней в праве, Шеллинг рассматривает, как проявляется свободная воля личности на каждом из них. Индивидуальная воля личности противопоставляется всеобщей воле. Всеобщая воля – это воля, направленная к достижению действительного блага личности и общества, и она может не совпадать с мнением и волей большинства его членов. Правовое отношение имеет место там, где осуществляется гармония всеобщей и индивидуальной воли. Шеллинг исследует их диалектическое взаимодействие, рассматривая волю по ее форме и по ее материи. Понятия материи и формы здесь близки аристотелевскому толкованию этих категорий как парных определений сущности предмета познания.

В своей работе «Новая дедукция естественного права» Шеллинг утверждал, что высший принцип философии права мог бы заключать в себе следующие положения: Я имею право на все, посредством чего я формально утверждаю индивидуальность своей воли. Или, другими словами, Я имею право на все, что вообще является формой воли, без чего воля должна была бы перестать проявляться, перестать быть волей как таковой. Этот принцип конкретизируется и развивается в следующих положениях.

* * *

Знание права (которое долго было неотделимо от морали и до настоящего времени было еще совершенно неопределенным, учитывая общее отношение к этому знанию) утверждается вследствие этого принципа исключительно в противопоставлении с наукой о долге [1].

* * *

Поскольку воля вообще может становиться индивидуальной только в противопоставлении ко всеобщей воле, то всеобщая воля выявляется как таковая только в противопоставлении к индивидуальной воле. Без этого противопоставления имела бы место только одна абсолютная воля, которая не могла бы называться ни индивидуальной, ни всеобщей.

* * *

Проблемой всей философии морали является абсолютная воля. Она может быть достигнута в нравственном мире только через объединение высшей индивидуальности с высшей универсальностью воли. Воля всеобщая одновременно обладала бы неограниченной свободой и высшей законностью.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.203

* * *

Этика решает проблему абсолютной воли тем, что отождествляет индивидуальную волю с всеобщей; наука о праве тем, что отождествляет всеобщую волю с индивидуальной. В случае, если бы они обе полностью решили свои задачи, то они прекратили бы свое существование как противостоящие науки.

* * *

Поскольку проблематически-утвердительные принципы права определяются только в противопоставлении общей воле (долгу), то они могут быть определены в учении о долге только как категорически-отрицательные принципы. То, что в учении о праве допускается как возможность, в учении о долге (которое основывается на категорическом требовании), напротив, может выступать только в императивно-отрицательной форме. – Возможность может утверждаться только проблематически, но в последнем случае она отрицается категорически.

* * *

Таким образом, в этике высший принцип права может звучать только отрицательно.

«Ты безусловно не имеешь права ни на что, благодаря чему формально снимается индивидуальность воли, или

Ты безусловно не имеешь права ни на что, благодаря чему воля вообще снимается (по форме)».

* * *

Эти отрицательные императивы могут в данной связи вообще не встречаться в учении о праве, потому что в нем вообще не могли бы присутствовать никакие требования (ни утвердительные, ни отрицательные).

* * *

Как теоретическая философия, пройдя ряд синтезов, поднимается к наивысшему синтезу, практическая философия, напротив, пройдя ряд анализов, нисходит к абсолютному тезису. И точно так же, как ход теоретической философии является синтетическим, ход практической философии должен быть аналитическим.

* * *

Все первоначальные права должны были бы быть аналитически выведены из понятия права вообще. Поскольку право вообще, если рассматривать только по форме, тождественно праву по его материи, постольку материя права определена через форму права, а не наоборот.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.204

* * *

Я имею право вообще, и я имею право на что-то. Итак, можно проводить различие между материей и формой Могущего быть (Durfens).

* * *

Форма могущего быть является практической возможностью. Но практическая возможность является ничем иным, как независимостью индивидуальной воли от всеобщей (так как только в противопоставлении со всеобщей волей нечто может быть определено как практическая возможность и, наоборот, только в противопоставлении с индивидуальной волей нечто может быть определено в качестве практической невозможности). Но именно это (независимость от всеобщей воли) является материей всего права. Поскольку право по материи является ничем иным, как тем, что независимо, даже в противопоставлении с всеобщей волей, происходит лишь в соответствии с формой индивидуальной воли.

* * *

Итак, материя Могущего быть определяется через форму могущего быть, не наоборот, и высший принцип права может быть также выражен следующим образом:

Все является практически возможным, посредством чего вообще утверждается практическая возможность (по форме индивидуальности воли), или: Я имею право на все, посредством чего я вообще (по форме) утверждаю Могущее быть.

* * *

Если бы материя Могущего быть не определялась через ту же самую форму, то она не определялась бы и через индивидуальную волю, таким образом, через всеобщее; что противоречиво, так как Могущее быть вообще является возможным (мыслимым) только в противопоставлении всеобщей воле.

* * *

Если материя Могущего быть определяется через форму Могущего быть, то я не могу утверждать форму Могущего быть, не утверждая одновременно саму материю.

* * *

Итак, тем, что я непосредственно имею право на форму моей воли, я также опосредованно с необходимостью имею право на ее материю.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.205

* * *

Тем, что я утверждаю материю моей воли, я утверждаю также саму форму, и, наоборот: тем, что материя моей воли снимается как таковая, снимается также сама форма [2].

* * *

Формой моего желания вообще является свобода. Свобода присуща воле как таковой, поскольку она (воля) всегда является субъектом и никогда объектом определения, т.е. поскольку она (воля) определяется не через материю (объект) своего желания, но эта последняя (материя) через него (желание).

То, что из этого предложения следует для теории договоров и т.д., я предоставляю судить моему читателю. Я здесь лишь высказываю свое мнение. Поскольку никогда материя моей воли не может определить саму волю, и эта (последняя) до бесконечности уходит от каждого объективного определения, то, с целью заключения надежного договора, должен был бы быть принят бесконечный ряд договоров, из которых каждый подтверждал бы предыдущий, но сам бы нуждался в новом подтверждении. Но то, чтобы я в этом бесконечном ряду договоров всегда был согласен с самим собой, это является всего лишь требованием морали. Но имеем ли мы при корыстолюбии людей (к которому обыкновенно так охотно аппелируют, как только находят это полезным) – пока требования морали, подпорки под согласием с самим собой еще не освящают договоры – надежную гарантию наших договоров, как в бесконечном ряду свободных решений, может судить мой читатель.

* * *

Свобода, поскольку она вообще и сама по себе (an sich) не может рассматриваться объектом какого-либо определения, не может также никогда быть объектом действия, посредством которого она снималась бы. Напротив, материя (объект) моей свободы может, с другой стороны, стать объектом какой-либо противопоставленной ей свободы, т.е. она может сниматься как материя моей воли.

* * *·

Итак, форма моей воли может быть лишь постольку снята, поскольку снимают саму материю, и материя моей воли не может быть снята так, чтобы одновременно не снималась и сама форма.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.206

* * *

Поскольку теперь проблема общей философии права является ничем иным, как утверждением формы индивидуальной воли, но она (форма) может утверждаться в противостоянии с каждой противляющейся волей не иначе как через свою материю, то непосредственный принцип всего права, вытекающий из вышеизложенного, является следующим:

Ты имеешь право на все, посредством чего ты утверждаешь материю своей воли, поскольку она обусловливается посредством самой формы.

* * *

Право на материю имеет таким образом силу только в такой степени, когда оно обусловливается через право на форму; я имею право утверждать материю моей воли только в такой степени, насколько я одновременно утверждаю посредством этого форму воли.

* * *

Форма воли утверждается только как противоположность материи воли, т.е. только постольку, поскольку она (форма) просто определяется посредством последней (материи), и, таким образом, не является в отношении последней определяемой (т.е. просто определяемой).

* * *

Все проблемы философии права имеют отношение к возможности утверждения формы воли. Итак, все они должны были бы развиваться из этой противоположности формы и материя.

* * *

Если материя моей воли в отношении ее формы должна мыслиться как просто неопределенная, т.е. как совершенно определимая, то она должна в качестве материи моей воли определяться или быть определимой не через что иное, как через эту самую волю.

* * *

Итак, все проблемы философии права могут быть выведены из противопоставления моей воли каждой другой определяющей каузальности (causalitat).

* * *

Материя моей воли может вообще определяться как таковая только через волю вообще, а именно или через всеобщую, или через индивидуальную волю.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.207

* * *

Итак, все проблемы философии права могут быть выведены из противопоставления воль вообще, как индивидуальных, так и всеобщих воль.

* * *

Я подчиняю материю моей воли всеобщей воле только постольку, поскольку материя всеобщей воли обусловливается формой моей воли. Итак, я имел бы право против всеобщей воли только тогда, когда эта материя формы моей воли противостояла бы ей.

* * *

Но материя всеобщей воли никогда не может противостоять форме моей воли. Поскольку то, что определяет материю всеобщей воли, является исключительно формой индивидуальной воли. Таким образом, между материей всеобщей и формой индивидуальной воли не может обнаружиться никакой коллизии. [Это затруднение является, без сомнения основанием того, почему прежние представители естественного права не отваживались говорить о праве (противостояния) против всеобщей воли.]

* * *

Напротив, форма моей воли может быть противопоставленной материи всеобщей воли. Поскольку всеобщая воля по материи неизменно определяется через форму моей воли и эта последняя (форма моей воли) является совершенно неопределенной, и вообще неопределима через какую-либо материю, то она также неопределима и через материю всеобщей воли. Ведь она состоит ни в чем ином, как в абсолютной неопределенности в отношении всей материи желания, т.е. в том, что материя воли обусловливается исключительно и только волей, но не наоборот – воля через посредство материи. Короче говоря, я действую как я хочу, но не хочу, как я действую.

* * *

Полагая таким образом, что я действую, как я хочу, но не как хочет всеобщая воля, полагая, что материя моей воли через ту же самую форму (свободу) определяется вопреки всеобщей воле, спрашивается, снимается ли мое действие через волю морального мира или воля морального мира через мое действие?

* * *

Я имею право против всеобщей воли только в форме моей воли. Таким образом, точно так, как я имею право против материи всеобщей воли в форме моей воли, так и всеобщая воля имеет, в свою очередь, право против формы моей воли в материи моей воли. Спрашивается, может ли она (воля) воспользоваться этим правом?

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.208

* * *

Материя моей воли обусловливается через саму форму, и эта материя не может быть упразднена, не снимая одновременно и форму. Таким образом, всеобщая воля не может реализовать свое право на материю индивидуальной воли, не реализуя одновременно право на форму воли, т.е. не упраздняя (при этом) мое право на это же самое.

* * *

Но теперь материя всеобщей воли определяется формой индивидуальной воли. Таким образом, всеобщая воля как таковая не может желать, чтобы снималась форма моей воли, точно так же –и материя ее, поскольку она обусловливается формой моей воли. Итак, право всеобщей воли на индивидуальную волю является не совершенным правом, так как она не может реализовать его, не упраздняя вообще волю и тем самым саму себя.

* * *

Если воля морального мира снимается через посредство моей воли, то она (воля) снимается только через материю, так как она не может определять форму моей воли:

Итак, через мое действие, поскольку только оно противостоит материи всеобщей воли, не может сниматься никакое действие, которое по форме принадлежит всеобщей воле.

* * *

Итак, поскольку я вправе на все, что не противопоставляется форме всеобщей воли, то я вправе снять через материю всеобщую волю. Но я вправе на это только в такой степени, в какой материя моего действия обусловливается через форму индивидуальной воли, т.е. противопоставляется не сама форма индивидуального, или что одно и то же, форма всеобщей воли.

* * *

Итак, принцип:

«В противостоянии всеобщей воле мне принадлежит право на форму моей воли» – пока может быть сформулирован лишь следующим образом:

1. В противостоянии всеобщей воле я имею право на самостность воли также и по материи, поскольку я посредством ее утверждаю свое право на самостность воли по форме.

* * *

Но я никогда не могу прийти к тому, чтобы индивидуальность моей воли по форме утверждать в противопоставлении всеобщей воле. Так как всеобщая воля, насколько она стремилась бы только снять какую-нибудь волю по форме и материи, именно благодаря этому и

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.209

перестала бы быть всеобщей волей. Поскольку она является таковой только постольку, поскольку она обусловливается через индивидуальную волю.

* * *

Таким образом, это право на индивидуальность моей воли через материю также никогда не может быть предъявлено в противопоставлении всеобщей воле. Так как в том случае, если бы имелось одно лишь право снять какую-нибудь волю по форме и материи, то это право могло бы принадлежать только индивидуальной воле.

* * *

Таким образом, вышеизложенная проблема превращается в следующую:

Может ли индивидуальная воля быть исполнителем права, которое в материи моей воли следует всеобщей воле.

* * *

Но эта проблема приводит нас ко всеобщей проблеме: Может ли быть вообще индивидуальной воле подобать право по отношению индивидуальной воле?

* * *

Моя воля подчиняется всеобщей воле, чтобы не быть подчиненной никакой индивидуальной, т.е. я утверждаю свою индивидуальность просто в противопоставлении любой другой индивидуальности.

* * *

Только всеобщая воля, не индивидуальная, должна определять материю моей воли. Итак, твердо установленным принципом является:

Я имею право на материю моей воли в противопоставлении любой индивидуальной воле.

* * *

Только в противоставлении какой-либо индивидуальной воле я могу иметь право лишь постольку, поскольку оно (право) стремится снять мою волю Всеобщий формальный принцип, который утверждает право в противопоставлении индивидуальной воле, является следующим:

Индивидуальная воля, которая и насколько она стремится снять какую-либо другую волю, этим в конечном счете просто снимается.

* * *

В том случае, если я утверждаю посредством этого свою волю, с тем чтобы снять волю кого-то другого, то всегда предполагается, что этот последний стремится снять мою собственную. Однако закон всеобщей воли требует желать то, что могут желать и другие моральные

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.210

сущности, таким образом, две противостоящие воли могут быть обе невозможными по закону, но необходимо должны обе, или по меньшей мере одна из них, быть противозаконными

Первый случай, обе воли являются по материи противозаконными.

* * *

Но из вышеизложенного основоположения, гласящего, что материя всеобщей воли обусловлена через форму индивидуальной воли, непосредственно вытекают следующие основоположения:

a) Я могу действовать наперекор материи всеобщей воли (морали), даже не противодействуя форме индивидуальной воли (свободе); я могу снимать всеобщую волю по материи, не снимая вообще волю по форме

b) Я не могу противодействовать форме всеобщей воли (индивидуальной свободе), не противодействуя одновременно материи всеобщей воли (морали).

c) Я не могу взаимодействовать соответственно со всеобщей волей через материю, не воздействуя одновременно на саму форму (свободу воли вообще).

d) Я могу взаимодействовать соответственно с формой всеобщей воли (свободой), не воздействуя одновременно на материю всеобщей воли (мораль).

Итак, при коллизии противозаконных воль опять возможны два случая:

Обе (воли) являются по форме противозаконными, т.е. посредством ее обе стремятся себя взаимно снять.

* * *

Я имею право просто снять каждую индивидуальную волю, насколько она стремится снять мою собственную. Таким образом, противодействующие воли, которые стремятся себя взаимно снять, также имеют право взаимно сниматься, т.е. ни одна из них не имеет права утверждать себя по отношению к другой.

* * *

Итак, из этого следует принцип:

а. Формально противозаконные действия, насколько они как таковые сталкиваются, имеют взаимное право противостоять друг другу. Они взаимно являются по отношению друг к другу стоящими вне закона. Там, где встречаются противостоящие воли в эмпирическом стремлении в мире явлений, обе они взаимно снимают друг друга, если они насколько в состоянии сделать это, настолько они и вправе на это.

b. Одна из двух (воль) является также по форме противозаконной и стремится снять другую

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.211

* * *

Воля, которая по форме является противозаконной, является тем же и по материи. В случае, если она теперь снялась бы, поскольку по материи она является противозаконной, то в ней была бы обусловлена форма желания через материю желания, что невозможно.

* * *

Итак, воля, которая по форме является противозаконной, просто снимается, хотя и без учета ее материальной противозаконности, лишь постольку, поскольку она стремится снять волю другого.

* * *

Она просто снимается через волю другого, не потому что та по материи противозаконна, но поскольку она является волей вообще, без учета материи желания.

* * *

Таким образом, оба вышепоставленные вопроса должны получить отрицательные ответы. Индивидуальная законная воля никогда не может снять материально противозаконную, потому что она никогда не может ее снять, не становясь сама по форме, и тем самым также по материи, противозаконной. Итак, индивидуальная воля никогда не может реализовать (exequiren) право всеобщей воли на материю индивидуальной воли.

* * *

Из этого следует принцип:

I. Я имею право на материально противозаконную волю по отношению к каждой другой формально противозаконной воле. Или: я имею право противостоять каждой противозаконной воле, насколько я посредством этого (формально) утверждаю свою противозаконную волю.

II. Только одна из двух (воль) является по материи противозаконной.

* * *

Никакая воля не может быть по материи законной, не будучи одновременно тем же по форме. Итак, законная воля никогда не может стремиться снять материально противозаконную.

* * *

Таким образом, в случае если имеет место столкновение (противостояние) противозаконной и законной воль, то никогда причина этого не может заключаться в последней. Только противозаконная воля может стремиться снять волю другого.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.212

* * *

Таким образом, противозаконная воля просто снимается в столкновении с законной, не потому что она является материально противозаконной (в противопоставлении всеобщей), но поскольку она формально противозаконна (в противостоянии индивидуальной воле).

* * *

Напротив, законная воля утверждается в противостоянии незаконной не потому, что она материальна, а поскольку формально является законной. Итак, я спрашиваю также при столкновении обеих (воль) о материальной законности одной только для того, чтобы доказать формальную незаконность другой.

* * *

Таким образом, из этого следует принцип:

Я имею право на свою (материально) законную волю в противостоянии каждой (формально) незаконной воле.

* * *

Лишь в противостоянии индивидуальной воле может реализоваться право на законную волю. Потому что в противостоянии всеобщей воле реализуется только (формальное) право на противозаконную волю и, исходя из него, реализуется только долг по отношению к законной воле.

* * *

Только в противопоставлении индивидуальной и всеобщей воле вообще дается мне право на формально-законные действия. Но там, где вообще больше нет никакой воли, там нет более ни законного, ни противозаконного образа действий: моя воля превращается в абсолютную, неограниченную мощь.

* * *

В области природы исчезают все желания. Область природы является областью гетерономии. Здесь, таким образом, никакая другая воля не может противодействовать более моей воле, и мое право на природу должно быть таким правом, которое я вообще утверждаю в противостоянии каждой воле.

* * *

Я проявляю свою свободу посредством того, что я господствую над всем гетерономным. Теперь я имею право на все, через что я утверждаю свою свободу. Итак, из этого следует принцип:

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.213

III. Я имею право утверждать самостность (Selbstheit) своей воли в противостоянии каждой воле через неограниченное господство над природой.

* * *

То есть автономия должна просто господствовать над гетерономией. Все, что является объектом, должно вести себя просто пассивно по отношению к самодеятельности морального субъекта.

* * *

В случае если каждый объект должен вообще вести себя просто пассивно в отношении автономии, то объект должен, насколько он определяется через автономию, быть безусловно не более определимым через противопоставленную автономию. Таким образом, мое господство над объектом должно утверждаться просто в противостоянии каждой другой воле.

* * *

В противном случае предполагалось бы, что объект просто не относился бы пассивно к автономии, через которую он уже определен. В случае если он относится просто пассивно по отношению к моей воле, то тем самым он для каждой другой воли равен нулю. Он перестает быть объектом для каждой другой моральной сущности.

* * *

В случае, если бы объекты не держали себя просто пассивно по отношению к свободе воли, действительно не могло бы иметь места никакого столкновения свободы с ними. Поскольку в том случае, когда они не определялись бы просто через свободу некоей моральной сущности, никакое свободное действие не могло бы лишить их качества объектов любой чужой воли, они всегда были бы определяемы гете-рономно. А между автономией и гетерономией не может иметь места никакая коллизия.

* * *

Но поскольку свободная воля объекта просто определяется, то автономия, насколько она имеет отношение к самопроизвольно определенному объекту, противостоит более не гетерономии объекта, но автономии определяемого субъекта. Однако автономия в столкновении с другой автономией либо просто снимается, либо снимается взаимно ограниченно на условиях, при которых может существовать свобода всех моральных сущностей.

* * *

Таким образом, неограниченная автономия имеет место лишь там, где присутствует только природа, т.е. где никакое действие свободной

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.214

воли не определяло природу Только в физическом мире как таковом может не оказываться мне как моральной сущности никакого сопротивления.

* * *

Моя свобода различается от свободы вообще только через ограничение. Там, где моя свобода является неограниченной, она является идентичной свободе вообще, т.е. она перестает быть индивидуальной свободой. Таким образом, моя свобода, насколько она имеет отношение к самопроизвольному определению объекта, перестает быть индивидуальной свободой.

* * *

Если моя индивидуальная свобода идентична свободе вообще, то каждое обнаружение моей самостоятельности упраздняет любую чужую самостоятельность. В то время как я действую и в какой мере я действую, каждый другой индивидуум не должен действовать, т.е. должен оставаться в пассивном состоянии. Моя воля, насколько она является моей, должна быть для всего морального мира священной.

* * *

В случае если мы перечислим все отдельные права в соответствии с произведенным анализом высших правовых положений, то обнаруживается следующее:

1. В противопоставлении всеобщей воле право моральной свободы, т.е. право полной свободы индивидуальной воли, также хорошо с учетом как материально законных действий, так и в отношении материально противозаконных действий.

2. Право в противопоставлении индивидуальной воле, право формального равенства – право утверждать мою индивидуальность в противопоставлении любой другой (по форме и материи).

3. Право в противопоставлении воле вообще – право на мир явлений, вещей, объектов вообще, естественное право в узком смысле.

* * *

Наконец, я не только вообще могу что-либо, но я могу все, посредством чего я утверждаю индивидуальность моей воли, я имею право на любое действие, которым я обеспечиваю самостность моей воли.

* * *

Моя воля могла бы быть ограничена по материи (на определенные действия) только через всеобщую волю. Но материя всеобщей воли сама обусловливается через форму индивидуальной воли (свободу). Таким образом, эта, в свою очередь, не может быть обусловлена той.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.215

* * *

Но форма индивидуальной воли была бы обусловлена материей всеобщей воли, если бы она была зависима в отношении своего самоутверждения от этой последней.

* * *

Итак, свобода, первоначальная форма индивидуальной воли в ее первоначальной неограниченности, должна уступать, как только речь идет о ее самоутверждении. Она является абсолютной мощью, которая подчиняет себе любую противодействующую силу. Все, даже всеобщая воля, склоняются перед свободой индивидуума, если она эффективна в отношении своего собственного обеспечения. Всеобщая воля существует не более того, как встает вопрос об обеспечении свободы.

* * *

Я имею право на любое действие, посредством которого я утверждаю самостность воли, таким образом, также и право снять любое действие, с которым самостность моей воли не может сосуществовать.

* * *

Самостность воли снимается, как только форма воли (свобода) обусловливается через материю воли (через то, что я хочу), не наоборот.

* * *

Принуждать кого-либо в общем смысле слова означает обусловливать форму его воли через материю. Это объяснение имеет в виду как физическое принуждение в узком смысле слова (внешнее), так и психологическое (внутреннее) принуждение.

* * *

Моральное принуждение есть противоречие. Таким образом, может иметь место только стремление кого-либо принуждать морально. Это стремление разъясняется через физическое или психологическое принуждение, и всеобщий принцип оценки принуждения является следующий:

В каждом, кто принуждает тебя физически, ты должен предполагать стремление принудить тебя морально.

* * *

Вследствие этого принуждение вообще является стремлением упразднить самостность воли. Теперь я вправе каждому действию, через которое утверждается самостность воли, следовательно, также вправе каждому стремлению принудить меня, противопоставить то же самое стремление. Принуждение противостоит каждому принуждению.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.216

* * *

Я утверждаю посредством того, что утверждаю самостность воли, не что иное, как мое право. Таким образом, каждое утверждение моего права в противостоянии противонаправленной воле становится одновременно снятием этой воли, т.е. самим принуждением. Таким образом, мое право в противостоянии чужой воле необходимо становится правом принуждения.

* * *

Всеобщей воле надлежит только право на материю моей воли. Материя всеобщей воли сама обусловливается через форму индивидуальной воли. Таким образом, право всеобщей воли на материю моей воли не может никоим образом быть правом принуждения (никто не может быть принуждаем на моральные действия).

* * *

Напротив, индивидуальная воля имеет право на свою свободу также в противостоянии материи всеобщей воли. Т.е. приобретаются все права в первоначальном праве на форму воли, на свободу. Таким образом, индивидуальная воля не может иметь никакого права, не утверждая также всех прав на противостояние материи всеобщей воли.

* * *

Индивидуальная воля снимается только в противостоянии индивидуальной воле (всеобщая воля никогда не может желать, чтобы каким-то образом упразднялась какая-то воля). В то время как я действую аморально, я действую только против всеобщей, но не против индивидуальной воли. Я действую всегда так, как каждый индивидуум как таковой мог бы действовать. Таким образом, мое аморальное действие как таковое не может сниматься ни через волю другого индивидуума, поскольку я не стремлюсь противостоять никакой иной воле, ни через всеобщую волю, поскольку ей никогда не может быть присуще право на принуждение в противодействии иной воле.

* * *

Так как материя моего действия всегда обусловливается через саму форму, то все моральные сущности, насколько они могут желать материю моего действия, должны также желать ту же самую форму, не наоборот. Но если бы форма моего действия снималась, потому что не все моральные сущности могут желать материю моего действия, то материя моего действия была бы обусловлена через саму форму, что является противоречием

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.217

* * *

Только форма воли является повсюду идентичной. Таким образом, в случае если снимается форма моей воли только через волю индивидуума, то тем самым этот последний снимает саму форму своей воли.

* * *

Только через посредство идентичности формы воли становится идентичной со мной каждая моральная сущность. Только по свободе ее воли я узнаю сущность, которая равна мне.

* * *

Только поскольку через свободу она определяет материю своей воли, она становится индивидуальностью (индивидуумом). Но именно потому, что она определяет материю своей воли через свободу, она должна таким же образом отличаться от меня в отношении материи, насколько в отношении формы она является идентичной мне.

* * *

Таким образом, в случае, если она снимает в себе форму воли, она тем самым перестает быть идентичной мне. Она становится для меня объектом.

* * *

Все, что является для меня объектом, должно определяться просто через мое стремление. Я показываю это в пределах явления и определяю это гетерономно, через законы природы.

* * *

Таким образом, любая сущность, насколько она снимает во мне форму воли, становится для меня только объектом; она проявляется в границах явления и становится только природной сущностью.

* * *

Таким образом, любое право необходимо становится для меня естественным правом, т.е. правом, которое я утверждаю только по законам природы и в противостоянии с которыми любая сущность является для меня только природной сущностью.

* * *

Естественное право в своих следствиях, насколько оно превращается в право на насилие, с необходимостью разрушает себя. То есть оно снимает всякое право. Поскольку последнее, чему оно доверяет сохранение права, является физической сверхвластью.

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.218

* * *

Теперь требованием разума является, чтобы физическое (des Physische) определялось посредством моральных законов и любая природная власть была в союзе с моралью. Таким образом, естественное право с необходимостью приводит к новым проблемам: сделать физическую мощь индивидуума идентичной с моральной мощью права. Или же – к проблеме состояния, в котором на стороне права всегда также будет физическая мощь. Но по мере того, как мы переходим к решению этой проблемы, мы вступаем в область нового знания. (Sсhе11ing F. W. J. Die neue Deduktion des Naturrechts // Scheüings sammtliche Werke. 1. Abteilung. StuttgartAugsburg. 1860. Bd. 3. S. 247–280.)

В исследовании соотношения индивидуальной и всеобщей воли в сфере права важную роль играет понятие морали, которая, по Шеллингу, составляет «материю» всеобщей воли. Мораль и право регулируют индивидуальные и общественные взаимоотношения. Шеллинг принимает кантовский категорический императив как принцип поведения человека. В противоположность французским просветителям он считал, что человек по природе своей зол, в нем лишь заложены задатки добра, которые должны возобладать в результате морального и правового воспитания. При этом Шеллинг настаивал на невозможности того, чтобы человек сам по себе мог стремиться к чисто формальной нравственности, поскольку нравственность может стать для него объективной, только будучи реализованной в объективном мире. Взаимодействие между людьми в объективном мире составляет условие осуществления свободы и идеалов нравственности. Лишь через это взаимодействие мораль и право могут стать целью человека, объектом его устремлений.

Во всеобщем взаимодействии свобода личности может ущемляться, поэтому человек заинтересован в установлении закона, который мог бы этому препятствовать. Принудительная сила закона не может направляться непосредственно против свободы, так как разумное существо не может быть принуждено, а может лишь само принудить себя, причем это принуждение направлено не против чистой воли, а только против исходящего от индивидуума и возвращающегося к нему эгоистического влечения. В качестве же средства принуждения, направленного против этого влечения, не может быть использовано ничего иного, кроме него самого.

На основе такого понимания права Шеллинг разрабатывает учение о правовом строе общества. Согласно этому учению, правовой строй должен быть созданным в обществе дополнением природы. Таким образом, правопорядок – это не моральное, а чисто естественное устройство, над которым свобода столь же не властна, как и над чувственной природой.

Однако, имея естественную природу, правовой строй служит необходимым условием существующей во внешнем мире свободы. Само возникновение правового порядка было не делом случая, а непременным следствием естественного хода вещей, под давлением которого люди для пре-

История философии права. Под ред. Керимова Д. А.  – СПб., Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С.219

кращения насилия вынуждены были, не осознавая полностью значения своего решения, установить подобный порядок. Порядок, вызванный необходимостью, не может быть прочным потому, что созданное в силу необходимости рассчитано на удовлетворение ближайших потребностей, отчасти потому, что механизм государственного устройства осуществляет принуждение свободных существ, которые терпят это лишь до тех пор, пока находят в этом какие-либо преимущества для себя.

Но то, что служит защите и обеспечению права, не должно зависеть от случая. Сделать устойчивость существующего строя не зависящей от доброй воли можно также лишь посредством принуждения; основание его должно находиться не в самом государственном устройстве, ибо тогда необходима была бы четвертая власть, которой пришлось бы передать либо все полномочия, либо сделать ее совершенно бессильной – в таком случае ее деятельность полностью зависела бы от случая и даже при наиболее благоприятном для нее положении вещей, если народ перешел бы на ее сторону, результатом могло бы быть только восстание, что в хорошо функционирующем государстве должно быть невозможно. Свобода не должна быть милостью или благом, которым можно пользоваться только как запретным плодом. Свобода должна быть гарантирована порядком, столь же явным и неизменным, как законы природы.

Свобода должна быть необходимостью, необходимость – свободой. Таков лейтмотив философии права Шеллинга.

Предыдущий | Оглавление | Следующий



[1] Под «наукой о долге» Шеллинг имеет в виду кантонскую этику, изложенную им в «Критике практического разума»

[2] Понятие «Aufheben» имеет в немецком языке двоякий смысл, оно одновременно означает упразднение и сохранение упраздненного с удержанием его истинного содержания. В немецкой классической философии использовался диалектический смысл слова «Aufheben», которое принято переводить на русский язык как «снятие» (прим. Сост.).

[an error occurred while processing this directive]